всего французского сказывалось в 1813 г., и отголосок его находим в масонских ложах. В ложе «Палестины», до того времени работавшей исключительно по-французски, открылись работы и на русском языке. Инсталляция ложи произошла 12-го месяца в 23-й день в присутствии Великого мастера графа Михаила Юрьевича Виельгорского и Наместного мастера Сергея Степановича Ланского, которые открыли ложу в 7 часов вечера со всеми обрядами царственного ордена на российском языке. Из произнесенных речей большим подъемом отличается речь С.С. Ланского. «Кто из братьев свободных каменщиков мог бы не возрадоваться, что в престольном граде дражайшего нашего отечества еще в одной из соединенных лож открываются работы на любезном нам отечественном языке? Что есть два дня в месяце, в которые хороший и всякого почтения достойный брат, не знающий иностранного языка, может придти в храм наш, принести жертву свою на алтарь святого человечества! Какая радость, особенно для братьев, принадлежащих к ложе Палестины, с начала установления своею украшавшейся кротостию и смирением, и члены коей всегда отличалися между собою искренним согласием и братолюбием, счастливое знамение, под которым работы сии приемлют свое начало, обещают нам благословенный успех»… «Единомыслие нас соединило, — восклицал Ланской в конце своей речи, согласие да подкрепит наше единение».

Желание выдвинуть русских масонов в союзе «Великой Ди-ректориальной ложи Владимира к Порядку» было отмечено даже в донесении полиции за 1813 г.: «Влияние сенатора П.И. Голенищева-Кутузова, который совершенно управляет стариком Бебером, произвело даже смуту и ропот в среде многочисленных масонов, потому что он желал присвоить русским масонам над ними первенство».

Петербургские ложи продолжали свои работы в 1812 г., и многие московские масоны временно вошли в число их членов; так, почетным членом в ложе «Елизаветы к Добродетели» числился П.И. Кутузов и выступал в ней с патриотическими речами во время заседаний.

Ложа «Изиды» в Ревеле составила в это же время, хотя и на немецком языке, сборник масонских песен, из которых многие отличались ярко выраженной беспредельной любовью к отечеству и прославлением военной доблести и героев, павших смертью храбрых в борьбе за свободу родины.

В Москве прекращенные по необходимости работы тайных лож возобновились с возвращением масонов к покинутым своим пепелищам.

7 марта 1814 г. в ложе П.И. Голенищева-Кутузова состоялось первое собрание. Были вознесены молитвы благодарности за спасение отечества и произнесены речи. Однако вернувшихся братьев оказалось еще мало. Второе собрание, «когда уже большее число братий возвратилось», состоялось 9 апреля, и П.И. Кутузов открыл ложу знаменательными словами, свидетельствовавшими о крепости масонских связей, не расторгнутых великим народным бедствием: «После распри, после рассеяния для всех нас, конечно, прискорбных, после горестей и крестов, претерпленных каждым из нас, одним более, другим менее, по неисповедимому промыслу, но бесконечному милосердию Великого Строителя, мы паки собрались в малый братский наш кружок и, что всего утешительнее, с тою же любовью, с тою же дружбою, каковыми прежде согревались, с тем же стремлением к истине, с тем же благоговением к нашей священной связи, с тою же ревностию к работам нашим!..»

Тира Соколовская

Масонская грамота (собр. Д.Г. Бурылина)

Михаил Иванович Невзоров

«Habent sua fata libelli»… В число книг, имеющих странную судьбу, нужно включить небольшую, менее чем в пол-листа, анонимную брошюру «Грех не безделица». Она появилась «первым тиснением» в начале XIX в., а в 1912 г. потребовала двадцатого издания. Содержание ее незамысловато: указывая на то, что грех нередко является предметом шутки, автор предлагает читателю «прилежно рассмотреть» следующие положения: 1) тот, кто шутит над грехом, смеется над гневом Божьим; 2) тот, кто шутит над грехом, шутит над страданиями человеческого рода; 3) шутить грехом — значит шутить над смертью, потому что едва грех вошел в мир, то сразу смерть последовала за грехом; 4) шутить над грехом — значит шутить в то время, когда надлежит плакать; 5) шутить над грехом — значит шутить над адскими муками, потому что грех открыл эту ужасную пропасть; 6) шутить над грехом — значит шутить над страданиями Иисуса Христа и т. д. И только эта небольшая брошюра сохранилась в живой памяти потомства, а остальные многочисленные сочинения того же автора известны только специалистам. Возможно даже, что самое имя автора этой брошюры осталось бы навсегда неведомым, если бы аноним в свое время не был раскрыт А.И. Тургеневым[124]: автором оказался Максим Иванович Невзоров, тот Невзоров, которому Воейков посвятил в своем знаменитом «Доме сумасшедших» насмешливо-злые строки:

Я взглянул: Максим Невзоров

Углем пишет на стене:

«Если б так, как на Вольтера,

Был на мой журнал расход,

Пострадала б горько вера:

Я вредней, чем Дидерот.

Слог мои сладок, как микстура,

Мысли громки — без ума,

Толстая моя фигура

Так приятна, как чума!

Я в творениях священных

И в больших пяти частях

Книжек, мною сочиненных,

Доказал, что я — дурак!»

Очень невысокого мнения о Невзорове был и князь П.А. Вяземский, который во время Отечественной войны, беспокоясь за участь Батюшкова, писал: «Я одним дуракам велел бы ходить на войну: им терять нечего. Например, Невзоров убитый что потерял бы, кроме брюха и гузна»[125].

Между тем и личность Невзорова, и его жизнь, и деятельность представляют значительный интерес для изучающих историю русского масонства: Невзоров является одним из типичных его представителей, соединяя в себе и некоторый налет мистицизма, и неутолимую жажду общественного служения. Такое соединение, может быть, особенно характерно для русского масонства, быстрое развитие которого у нас, несомненно, объясняется пробудившимся общественным чувством и сознательным или полусознательным стремлением к общественной работе. Лучших людей эпохи масонство манило к себе не только тайнами мистических переживаний, но и деятельной жизнью в духе христианства. Вот почему, по «Нравоучительному катехизису истинных ф-к м-в» Лопухина, главная цель масонства отождествлялась с целью «истинного христианства», главный долг масона был в любви к Богу и в самоотверженной любви к ближнему, а свою работу масон должен был совершать «посреди сего мира».

И.В. Лопухин(собр. С.И. Виноградова)

Наиболее ярким выразителем этого общественного течения в масонстве был, конечно, Новиков, но было и много других, более скромных, менее заметных, не столь даровитых, не так широко захватывавших своей деятельностью общественную жизнь. К числу последних нужно отнести и Невзорова.

Родился Невзоров в 1762 или 1763 г.[126] Он происходил из духовного звания, первоначальное